Екатерина Слуднева - Диадема для Золушки[СИ]

— Обещай, что она ничего не узнает! — попросил он, тяжело дыша.

— Кто? — удивилась Анна.

— Ульяна! — он улыбнулся, и снова прильнул к ее губам с новой силой.

— Ее нет, — прошептала она, слегка оторвавшись.

— Но ведь будет, — ответил он точно так же.

Она поняла, что сил больше нет, остановилась и прижалась к его груди, положив голову ему на плечо. Дыхание ее все еще было тяжелым, когда она попросила отвезти ее домой. Он молча проводил ее к машине, посадил, захлопнул дверь, и сел сам. Он делал все это с подчеркнутой холодностью, как будто между ними ничего не происходило.

Анна с интересом за ним наблюдала, и ей было странно видеть его таким. Вчера утром он был таким внимательным, нежным и обходительным. Но ведь вчера он был с Ульяной, а сегодня с Анной. И Ульяну он любит, а к Анне относится только по-дружески, несмотря на то, что они страстно целовались в парке.

Они ехали в полной тишине. Но молчали они не от напряжения. Тишина была их общей. Она была им нужна. Она была вместо слов. Кажется, и при всех заморочках, все было ясно и без них. Как будто они слышали мысли друг друга и также молча отвечали и соглашались с ними. И было очень хорошо и спокойно, как так и должно быть.

— Когда ты улетаешь? — спросил Мартин, остановившись возле ее подъезда.

— Не знаю, — она растерялась, — надо было позвонить Вангогу, а я совсем забыла.

— Вы вместе вылетаете в Лондон?

— Да, наверное.

«Никогда еще Анна не была так близка к провалу!» — подумала Аня, процитировав фразу из известного фильма.

— Мы еще увидимся? — снова спросил Мартин. Он просто тянул время, чтобы дольше быть с ней рядом.

Она всмотрелась в его лицо. Странный не знакомый блеск в глазах, немного насмешливый изгиб бледно-розовых губ, мужественный гладковыбритый подбородок, темный выбившийся завиток на лбу. Такой любимый, близкий и в то же время очень далекий.

Любимый! Еще сегодня утром она поняла, что он ей нужен, что ей хотелось, чтобы он всегда был рядом, но вот вопроса «почему?» у нее так и не возникло. Она ведь сама не думала о том, что любит его. А вот сейчас поняла, что это так.

И значит, больше не нужно выстраивать стену между ними. Ведь Мартин тоже любит ее. У нее даже появилось желание рассказать ему правду и, значит, стать прежней, но измениться коренным образом, стало быть, привлечь к себе слишком много внимания с риском потерять любимого человека. На это она пойти не могла.

Она пробежала взглядом по его лицу и задержалась на губах. И снова захотелось забыться в их нежности и сладости, и ощутить прикосновения его теплых рук, сводивших ее с ума с момента их первой встречи.

— Поцелуй меня, — прошептала Анна неожиданно даже для себя. Этого хотела Улита. Она даже не задумалась, что если Мартин считает ее Анной, то их поцелуй должен быть предательством по отношению к Ульяне. Она просто запуталась в собственной игре. И то и дело выдавала то, что чувствовала на самом деле.

Мартин повернулся к ней лицом. Она смотрела в его глаза, и они искрились тем заразительным светом, который рушит все возможные преграды, выбивает из колеи, и туманит сознание. Он улыбнулся уголками губ и, не долго думая, выполнил ее просьбу со всей присущей ему нежностью и аккуратностью. Чтобы не разрушить всю ту идеальность создавшегося положения в данный момент. Чтобы не перейти допустимую грань, порождающую за собой страсть и вожделение, подобно лавине, которую нельзя остановить. И чтобы все не испортить.

— Ты не ответила, — напомнил он.

— Возможно, — сказала она и протянула руку, чтобы открыть дверь.

— То есть, ничего определенного? — зачем он тянул время?

— Скорее «да», чем «нет»! — она грустно улыбнулась и вышла из машины, — Спокойной ночи, Мартин! — добавила Анна, закрывая дверь.

— Спокойной ночи, солнышко! — ответил он, но она уже не слышала его. Он только проследил, как она зашла в подъезд, и уехал.

На следующий день Уля побоялась прийти в университет сразу в новом облике. Она также надела очки и линзы, также не воспользовалась косметикой и надела широкий свитер, широкие штаны заменила не слишком модными джинсами, ботинки на плоской подошве и куртку без признаков женственности. Она решила меняться постепенно.

Когда она появилась возле университета, Вангог и Настасья были уже там, а все внимание окружающих было приковано именно к ним.

— Привет всем! — весело сказала Ульяна, подойдя к ним.

— Привет! — так же весело отозвались они в один голос, словно по-другому и быть не могло.

— Как прошло знакомство с родителями? — спросила Ульяна.

— Уль, давай Настенька тебе сама все расскажет, — попросил Вангог, — Мне уже пора. Я сегодня вечером улетаю.

— Во сколько? — нужно было подготовиться, Мартин точно должен спрашивать сегодня о сестре.

— В восемь, — быстро ответил Вангог, поцеловал Настену и поспешил сесть в машину, — До вечера! — сказал он напоследок и скрылся под блестящим корпусом цвета мокрого асфальта.

— Ну, давай рассказывай, — торопила подругу Ульяна, — Как все прошло?

— Ой, Улька, какой у тебя замечательный отец! — воскликнула Настя довольно громко, и Ульяна огляделась по сторонам, не слышит ли их кто, — Лучшего свекра найти просто невозможно!

Уля даже усмехнулась. Кто-кто, а она очень хорошо знала, как ее отец мог влюблять в себя женщин. И не важно какое место они занимали в его жизни. Они все его любили. И он всегда хорошо относился к ним. Не было ни одной женщины, на которую даже в самой критической ситуации он мог бы повысить голос.

— Он настоял, чтобы я жила в квартире своего будущего мужа, — продолжала Настя.

«Скорее всего он не настаивал, а просто сказал, что Настя будет жить вместе с Вангогом и до свадьбы, и так оно и было. И никто не посмел бы ему возразить, как бы сильно этого не хотелось!» — решила Ульяна.

— А еще мои родители почему-то были против нашего брака.

— Почему? — это уже было интересно.

— Не знаю. Папа вообще был в бешенстве. Кажется, они с твоим отцом в прошлом были знакомы и, по-моему, даже не плохо.

— Пап, о чем они говорили? — спросил Иван, поставив уже пустую чашку на блюдце и откинувшись на спинку стула.

Они сидели в кабинете отца, пили кофе и курили дорогие кубинские сигары. Отец курил сигары только при удачном завершении какой-нибудь важной сделки или мероприятия. Сейчас сделки не было, но было сватовство, что тоже важное событие в жизни.

— Кто «они»? — не понял Игорь Борисович.